Эльза махнула книжкой.
– Нет возможности тренировать тело – тренируй ум. Никогда не думала, что голова может так уставать. Ты садись, садись.
Возле гамака лежала стопка других книг. На верхней было написано «Герман Мелвилл».
Парень прошел мимо Ирины, покручивая трусы на пальце, и упал куда-то за груду сложенных трапеций.
Оттуда донеслось придавленное женское «ах».
Ирина с неловкостью поерзала на стульчике. Эльза только рукой махнула.
– Это Тонечка и Танечка. Тони, Ринка же не цирковая, раздеться мог и в постели.
– Приятно познакомиться, Риночка, – донесся женский голос.
– О-очень приятно… – с придыханием добавил невидимый Тони.
– Мы же всегда так живем, без постоянных жилых мест, как у вас. И так за помещение сколько отдавать приходится. Если не шутковать, озверели бы давно.
Эльза сложила руки на животе и внимательно посмотрела на Ирину.
Та встряхнулась и вытащила из кармана тетрадку.
– Так что я поприкидывала, что я могу… могла бы делать… Ты посмотри.
Эльза внимательно просмотрела Иринины схемы.
– Так… носить всю труппу на блюде… Может и пройдет, хотя старше Корабля, конечно… Ходьба по стенам. Недурно. Адекватность посмотрим, как мне костыли принесут… Борьба? Выкинь из головы. Этим, во-первых, занимается всяк, кому не лень, а во-вторых…
– Во-вторых и в последних, это не наш стиль, – отозвался из-за трапеций Тони
– Точно, – не поведя бровью продолжила Эльза, – поэтому бороться мы не будем. А акробатике подучим. Условия прежние.
– А то пойдем в зал, я погляжу? – предложил Тони.
– Немножко попозже, – добавил женский голос.
– Попозже… Да. Ходить по стенам? Как во внешних модулях? Очень мило. А трудно?
– Труднее всего изображать, что тянет к стене. Ходить-то кто угодно может – были бы башмаки магнитные, – оживилась Ирина.
– Завтра, – твердо сказала Эльза, – завтра, после выступления, часов в пятнадцать подходи. Не опаздывай – в шестнадцать тридцать уже уберут реквизит. Меня Тони вынесет и посмотрим.
Ирина подумала и осторожно спросила:
– Долго тебе еще в гипсе?
– Восемнадцать дней. Шесть выступлений без меня, ничего, Шу выпустим.
– Ну, может, тогда…
– Нет, Рина, – твердо сказала Эльза, – месяц общих тренировок – минимум. Начать можно хоть завтра. Но раньше, чем через месяц, на помост ты не выйдешь, будь ты хоть гуттаперчевый мальчик.
– Кто?
– А! – смутилась Эльза, – это… из книжки. Шу я знаю, представляю, что она может, а что ей не дается. Ты же – явление непроверенное. А помост – это помост. Конфуз нас разорит.
Они поболтали ни о чем еще минут пятнадцать, потом Тони выбрался из-за трапеций и поставил чайник.
Танечка оказалась славной девушкой из ближайшего магазина – Ирина сто раз покупала у нее пирожки, но никогда не обращала внимания на то, как Таня мило смеется. Но, как ни хотелось Ирине задержаться, ей уже пора было на смену.
Мариныч выставил мешки в коридор, Толик и Буза переминались в ожидании. Ирина присела и взяла мешок на плечи.
– Куда сегодня?
– В оранжерею. Четвертый сектор, там свои грузали встретят.
За спиной охнул Толик.
– Много? – спокойно спросила Ирина.
– Восемьдесят. Ну и оплата двойная, что ж мы, звери, что ли? – ворчливо ответил Мариныч.
Восемьдесят мешков, да двенадцать этажей до внешнего уровня – завтра она вряд ли покажет Эльзе что-нибудь осмысленное. Хотя если хорошо поесть на ужин, за ночь можно и отойти. С двойной оплаты еще и заначить что-нибудь останется. После тренировки, пожалуй, так и вообще порядок. Ирина повеселела, передернула плечами под угловатыми нагромождениями прессованных удобрений и пошла к лестнице.
– И когда уже мусоропровод починят? – мрачно бубнил Буза.
– Когда починят, нас уволят, – не менее мрачно отвечал ему Толик, – так что нехрен жаловаться.
Однако, ужин пришлось отложить. Возле Ирининого блока переминался какой-то парниша из малорецовских. Пришлось опять переться по лестнице вверх. Офис турнира был на приличненьком седьмом уровне.
Малый, идущий по пятам, ужасно раздражал. Пакет с бубликами и йогуртом шлепался о колени. И очень хотелось есть. Ирина подумала и вытащила один бублик из пакета. Плевать, что всухомятку.
Возле дверей в офис она быстро дожевала кусок второго бублика, засунула недоеденную половинку в пакет. Малый сопел за спиной, она смахнула крошки с губ и мрачно вошла внутрь. Щас ей объяснят, что она для турнира не годится, и попросят вернуть аванс. А где, спрашивается, уже тот аванс? Вот он, два с половиной бублика, да еще мелочи в карманах на два раза по столько же.
В офисе, в креслах, сидели сам Малорец и какая-то удивительно красивая женщина. Нет, – поправилась Ирина, – не столько красивая, сколько яркая. Да даже совсем, наверное, некрасивая. Но… да, потрясающая женщина.
После некоторого молчания женщина решительно сказала:
– Нет! Ни в коем случае!
Малорец потер ладонью толстую щеку.
– Точно?
– Абсолютно, – сказала женщина.
Ирина тихо отодвигалась спиной вперед к двери, прикидывая, сколько ж времени ей дадут на возврат аванса.
– Идите сюда, девушка, – непререкаемым тоном заявила яркая женщина, – посмотрите, что он вам собрался предложить!
Ирина взяла у нее из рук глянцевый плакат и сумрачно в него посмотрела. На плакате красовалась девица в алюминиевых доспехах и таких же рукавицах.
– Я это не одену. В этом невозможно работать.
– Она же работала, – недовольно возразил Малорец.
– И что, побеждала?
– Какая разница? Народу на нее все равно сбежалась уйма.
Женщина отобрала у Ирины плакат и обошла ее со всех сторон.
– Будем говорить о возможном. Вы согласитесь надеть точно такой же, как сейчас на вас, но серебристый комбинезон?
– Да, – спокойно сказала Ирина – это удобно. Только разве что марко будет.
– Покраситься в платиновую блондинку?…
– Нет, – ответила Ирина, но женщина перебила ее, – да, да, вижу, не годится. Мы вас немного подтемним и все. Замечательно! – она обернулась к Малорецу, – косметика, форма, рекламная кампания – все делаем в стиле «рифеншталь-восемьдесят». Сила и правота. Нордический тип.
Она прошла мимо ошарашенной таким напором Ирины и уселась за стол. Пощелкав немного в компьютере, она распечатала несколько страниц и протянула их Ирине.
– Так?
На Ирину смотрело ее собственное лицо. Ее собственная прическа. Ирина в белом комбинезоне поднимала факел, за ней шли двое мужчин. На другой картинке Ирина и мужчина, стоящие в профиль, вытянули руки вперед. В его руке был молоток, в ее – что-то похожее на половинку секатора, что видела Ирина у сестры в оранжерее.
На третьей Ирина в прыжке рвала трехцветную ленту. Тут, правда, на ней был синий комбинезон.
– Ох, – только и сказала Ирина, – и вы это… прямо так и нарисовали?
Женщина прыснула.
– Ох, ну, народ… Это искусство Советского Союза, плакаты к Олимпиаде-восемьдесят. Но, я вижу, вам нравится.
Ирина кивнула и протянула листы Малорецу.
– Простенько как-то, – недовольно протянул тот.
Женщина повернулась к нему вместе с креслом.
– Вы нанимаете дорогостоящего дизайнера, а потом учите его работать? Этот стиль и должен быть предельно простеньким. В этом-то и есть самый цимес, дорогой Юджин Славянович. Как можно проще.
– Нуу, – проворчал Малорец, но продолжать не стал.
– Как вас зовут? – обратилась женщина к Ирине.
– Валитнова Ирина Сергеевна.
– М-ммм… Вольта была, кажется…
– Да, ее Гриндла порвала еще двенадцать лет назад, где-то так…
– И опять Гриндла… – усмехнулась женщина и испытующе посмотрела на Ирину, – не боитесь?
Ирина дернула углом рта.
– Когда много работаешь, бояться некогда.
– Биовольта.
Женщина с удовлетворенным видом откинулась в кресле, рассматривая Ирину, как неведому зверушку.
– Это что такое? – удивился Малорец.
– Это значит, живая, настоящая – но при этом электрически заряженная.
Малорец успокоился, но Ирина – нет. В объяснении женщины-дизайнера ей почудился какой-то подвох. Спросить у Эльзы? Да. Хотя, в общем, это всего лишь реклама.
– Скажите, пожалуйста, как относятся ваши родственники к вашему участию в боях? – вдруг поинтересовалась женщина-дизайнер.
– Я сирота, – мрачно ответила Ирина.
– Причины? – она подняла бровь.
– Алкоголизм.
– Сибс?
– Работает в оранжерее, поднимает ребенка, ей не до меня.
– Кум?
– Она с сибликом в другой зоне.
– Биовольта, – утвердительно повторила женщина, – самое оно. Красный платок на шею – носить постоянно до самого турнира и во время, ну, кроме боев, возможно. Волосы покрасим прямо сейчас. Я скажу девочкам, пусть снимают мерки. Фотограф придет через полтора часа, вы еще успеете поужинать со мной после парикмахера.
